Найти и обезвредить. «Ъ» разобрался, что происходит в стране с чрезвычайно опасными отходами

В рубрике «Читатель делится ссылками» предлагаем ознакомиться со статьей «Найти и обезвредить», опубликованную изданием «Коммерсантъ», ссылку на которую нам прислала член Общественной палаты Саратовской области Наталья Караман.

 

Найти и обезвредить

«Ъ» разобрался, что происходит в стране с чрезвычайно опасными отходами

Президент Владимир Путин подписал закон, присваивающий «Росатому» статус федерального оператора по обращению с отходами I и II классов опасности. По словам депутатов и чиновников, сейчас на рынке обращения с высокотоксичными отходами хаос: опасный мусор вывозится в леса, а сколько именно его образуется в стране, никому не известно. Участники рынка не до конца разделяют это убеждение, но также видят в отрасли ряд проблем. «Ъ» выяснил, что сейчас происходит с такими отходами, сколько их образуется, а также как предприятия научились скрывать такой мусор.

Пока внимание в стране направлено на обращение с твердыми коммунальными отходами (ТКО), по-прежнему вне полноценного регулирования остается более опасный мусор. Так, отходы I (чрезвычайно опасные) и II (высокоопасные) класса по уровню своего воздействия на здоровье населения и окружающую среду занимают следующее место после ядерных и радиоактивных отходов. В экологическом правовом центре «Беллона» обращают внимание, что первые содержат в значимых количествах чрезвычайно опасные вещества, воздействие которых нарушает экосистему в такой степени, что определить период восстановления практически невозможно. К ним относятся, в частности, фтороводород, соли свинца, талий, диэтилртуть, циановодород — эти вещества могут содержаться в ртутных люминесцентных лампах и термометрах, трансформаторах, конденсаторах, маслах, а также многих других материалах и оборудовании.

Отходы II класса также оказывают значительное влияние на окружающую среду: восстановление экосистемы может произойти не раньше, чем через 30 лет. К высокоопасному мусору относятся вещества, которые содержатся, например, в аккумуляторах, автопокрышках и щелочах.

Президент корпорации «ГазЭнергоСтрой» Сергей Чернин (компания ликвидирует объекты с токсичным мусором) считает, что сейчас рынок опасных отходов на 75% находится в тени.

«В России многие вопросы обращения с отходами I и II класса опасности находятся в серой зоне, – соглашается генеральный директор центра «Беллона» Александр Никитин. – Это беспокоит всех, потому что она граничит с зоной криминала».

В «Беллоне» также заявляют, что при недостаточно развитой законодательной базе и плохо организованной системе контроля за образованием и последующей утилизацией таких отходов нельзя обеспечить и гарантировать, что опасность от такого мусора не затронет окружающую среду и людей.

«Мы даже не смогли добиться официальных данных об объемах образования этих отходов, нам никто не сказал точно, сколько их в год образуется, – заявлял глава думского комитета по экологии и охране окружающей среды Владимир Бурматов. – По экспертным оценкам, это примерно 350 тыс. тонн ежегодно. Сейчас такие отходы чаще всего выбрасывают в мусорное ведро».

Отлаженной системы учета таких отходов в стране действительно нет, заявили «Ъ» в Минприроды. В основе статистики лежит отчетность по форме «2-ТП (отходы)», которую предприятия раз в год сдают в Росприроднадзор в уведомительном порядке. В ней отображается, сколько предприятие образовало отходов и что потом с ними сделало. На основании этих сведений в Росприроднадзоре «Ъ» сообщили, что в 2018 году в России образовалось 278,1 тыс. тонн отходов I и II классов опасности (из них I класса – 21,8 тыс. тонн, а II класса опасности – 256,2 тыс. тонн). Александр Никитин обращает внимание, что эта форма – единственный официальный источник для статистики образования чрезвычайно опасных отходов.

Главный инженер компании «Экоресурс», занимающейся обращением с опасными отходами, Федор Белоногов подчеркивает, что эта форма не учитывает образование опасного мусора физическими лицами: «Этот источник образования полностью выпадает из статистики, а в быту также есть много отходов этих классов. Например, мы посчитали, что для миллионника Красноярска каждый житель выбрасывает одну ртутную лампу в год. Также можно посчитать и по тем же термометрам и батарейкам». По разным оценкам, каждый россиянин выбрасывает около 5–7 батареек в год.

Председатель межрегиональной инициативной группы по экологической безопасности Санкт-Петербурга и Ленинградской области Виктория Маркова напоминает, что такие отходы образуются у каждого человека: «Почти в каждом доме есть компьютер и телефон, а аккумуляторы в них — это отходы II класса. Также у многих есть аэрозоли. А в каждой школе и больнице есть ртутные лампы. Если наладить систему их сбора, то они будут перерабатываться. Но сейчас такие отходы чаще всего выбрасывают в обычное мусорное ведро».

Региональные операторы подтвердили «Ъ», что в обычном мусоре находятся токсичные вещества, оценив их содержание в нем от 6% до 15%.

Господин Белоногов говорит, что чаще всего региональные операторы без собственных мощностей по сортировке мусора отвозят опасные отходы вместе с остальными на свалку. По словам Александра Климова из Национальной экологической компании, региональным операторам не выгодно заниматься дополнительной отсортировкой тех же батареек из твердых коммунальных отходов на мусоросортировочных станциях: «Все сортировки и все операторы, которых я видел, никогда не образовывали ни одной тонны, ни одной штуки батареек, хотя есть такой норматив. Для них это просто дополнительные затраты».

Также во многих регионах токсичный мусор принимают ряд торговых сетей. Впрочем, все опрошенные “Ъ” эксперты заявляют, что система сбора чрезвычайно и высокоопасных отходов у населения в стране не налажена.

Федор Белоногов считает, что в первую очередь виноваты не сами граждане, а отсутствие кампаний по информированию и просвещению населения: «На упаковках не всегда написано, куда это надо сдавать». Он также отмечает, что система сбора такого мусора должна базироваться на принципе шаговой доступности: чтобы любой житель, не потратив много времени, его сдал: «А вот эти пункты у нас почти никак не организованы ни в одном регионе».

Полный текст статьи можно прочитать ЗДЕСЬ.