Ад прифронтовья: хирург из Балаково Константин Цой о спасении двух тысяч жизней
Тихий кабинет хирурга в санчасти Балаково Саратовского медицинского центра ФМБА России обманчив. Для Константина Климентьевича Цоя это не просто место планового приема, а точка отсчета между командировками, суммарная длина которых за три года составила 78 недель.
В эксклюзивном интервью главный внештатный специалист-хирург, чья обычная работа проходит в стенах балаковского медучреждения, рассказал о том, как 13 раз выезжал в прифронтовую зону, превращая свой реанимобиль в мобильный госпиталь под обстрелами.
От кабинета в Балаково – в ад прифронтовья
Его путь на передовую начался 28 февраля 2022 года. С тех пор бригады, в составе которых он работал, жили в больницах или машинах, дежуря круглосуточно.
«Первое время военные эвакуационные коридоры были закрыты. Ждали, когда начнут вывозить раненых с передовой. Потом поток пошёл в ЦРБ Валуйки, Грайворон, Шебекино...» – вспоминает Цой, для которого дорога из Балаково в приграничные районы стала частью профессионального долга.
Особую ценность, по его словам, представлял уникальный опыт совместной работы с военными хирургами прямо в госпиталях.
«Там не было первого, второго хирурга. Мы все были равные... Это был большой, колоссальный опыт. Также мы делились опытом. Первое время, например, смотрел, как оперируют военные хирурги – мы оперируем по-другому. Все равно техника операции отличалась».
Эвакуация как искусство выживания
Логистика спасения была отточена до автоматизма. Средний рейс – 150–230 километров в одну сторону, иногда пробег достигал 900 км за сутки. В салоне реанимобиля – до пяти раненых. Критерии отбора для транспортировки четкие:
«Смотрим на сатурацию, давление, отсутствие шокового состояния. Главное, чтобы в дороге обойтись обезболиванием и инфузионной поддержкой».
Один из самых тяжёлых случаев в памяти хирурга – транспортировка пациента в коме.
«Везли с поддержкой артериального давления и обеспечением проходимости верхних дыхательных путей (держали челюсть, чтобы не запал язык). Дышит еле-еле – но везём», – приводит пример врач.
Но главным испытанием становились не неисправности или тяжесть ранений, а обстрелы. Цой делится шокирующей историей:
«Во время эвакуации пациента у нашего автомобиля отказали тормоза. Водитель остановился. И тут начался обстрел. Водителю пришлось возобновить движение на неисправных тормозах и ехать сквозь огонь. От него зависели все жизни в салоне».
Сейчас, по его словам, постоянную угрозу представляют дроны:
«Видел, как их сбивали. В Белгороде, Шебекино, Валуйках небо стало смертоносным».
«Решения за секунды» и команда, где нет званий
В условиях прифронтовой медицины счёт идёт на секунды.
«Падает давление? Подключаем капельницы и вводим мезатон. Кричит от боли – колем тромадол, Паники? – Сибазон. Аспирация дыхательных путей? Срочно санация дыхательных органов!» – описывает врач отработанные до автоматизма алгоритмы.
Самый запоминающийся случай – спасение бойца с ранением бедра и 13-ю сквозными ранениями кишечника и печени:
«Оперировали без промедления: резекция, ушивание – и сразу на самолёт в Москву. Выжил».
В машине скорой помощи, несущейся сквозь огонь, стираются все формальности.
«Нет разделения обязанностей. Мы вместе грузим носилки, делаем уколы, даже рулим, если надо», – подчёркивает Цой. Водитель в этой команде – такой же герой, как и медики.
За три года бригада, с которой работал балаковский хирург, эвакуировала более 2000 бойцов. Пиковой стала последняя командировка – 200 человек.
«Возил троих саратовцев в одной машине. Они раньше не знали друг друга, – познакомились у меня в реанимобиле», – с легкой улыбкой отмечает Константин Климентьевич.
Гуманизм за гранью войны: от беженцев до пневмонии
Работа медиков в прифронтовой полосе – это не только огнестрельные ранения. В Логачёвке врачи уступали свои койки беженцам.
«Спали в машинах – было холодно, но люди важнее», – просто констатирует врач.
А ещё они эвакуировали бойцов с тяжелой формой пневмонии, которая порой была страшнее осколков.
«Давали кислород по 10 л/мин. Вирус косил сильнее осколков», – вспоминает Цой.
Признаётся, что эмоциональная нагрузка запредельна.
«После сложного рейса не радуемся – просто дышим с облегчением, что довезли».
Его опора – семья и родной Балаково. 11-летняя дочь ждёт возвращения отца, а рыбалка на Волге – лучшая реабилитация.
«Профессия – это долг»
На вопрос, что заставляет его вновь и вновь возвращаться в ад, Константин Цой отвечает просто и ясно:
«Это гражданский долг. Мужество – не в отсутствии страха, а в действии вопреки ему. Как у тех бойцов, что молча терпят боль, во время многочасового пути до госпиталя».
Сейчас хирург из Балаково готовится к новой командировке. В его тревожном чемоданчике – не только бинты и адреналин, но и фото дочери. Он уверен, что оно важнее всех наград.
В беседе Константин Климентьевич особо подчеркнул, что всё вышеописанное – результат работы команды. Он выразил искреннюю благодарность медсестрам и водителям, в частности, медсестре Ольге Видинеевой и водителю Сергею Паришеву, разделившим с ним большую часть этого нелегкого пути.
При подготовке материала использованы фрагменты эксклюзивного интервью Константина Цоя, опубликованного в официальном сообществе в ВК СМЦ ФМБА России (г. Балаково). Автор – Надежда Болдырева, руководитель пресс-службы медучреждения. За ее настоящие журналистские пронзительные публикации ей – огромное уважение.
