Без обеих ног: мать украдкой утирала уголком платка горькую слезу

Миша Богомолов повзрослел рано. 16-летним пареньком, а было это в 1940 году, он пошёл учиться на слесаря при школе ФЗО в Балакове. Время было тревожное, порядки в трудовых резервах строгие. В шесть утра подъём, физзарядка, занятия по слесарному или плотницкому делу по 10–12 часов. На занятия ходили строем.

19 июня 1941 года группа ребят, окончив обучение, уже прибыла на практику в Сталинград. В тот злополучный день для страны, кто пошёл в зоопарк, а Миша – в кино, на фильм «Весёлые ребята». Когда он с группой своих сверстников вышел из кинотеатра, увидел множество людей возле репродуктора. Из громкоговорителя доносились тревожные слова: «Фашистская Германия вероломно, без объявления войны, напала на Советский Союз…»

– Подумаешь, Германия, – говорили юные балаковцы, – на карте не видать, её Красная Армия за неделю разобьёт…

Тогда им так казалось, но всё обернулось по-другому.

23 июня ребята с рабочим поездом поехали на завод, начался отсчёт военного времени в их жизни. Мастер сам по трое суток не выходил из цеха и ребят не отпускал. Час-другой прикорнут где-нибудь в углу и опять за работу. И так изо дня в день без выходных. Вскоре была введена карточная система на хлеб и продукты. Жить становилось всё труднее, и всё-таки, пройдя первую производственную практику, строгую медицинскую комиссию, некоторые поступили в военное училище. Богомолова семью мобилизовали на трудовой фронт – сооружение оборонительных рубежей. Рыли огневые точки и противотанковые рвы сплошной линии.

В декабре он возвратился домой. Его сразу оформили на место ушедшего на фронт второго помощника механика на пароходе «Одесса». Днём ремонтировали судно, а вечером Михаил ходил к главному механику изучать теорию машинного дела. С началом навигации 1942 года пароход ушёл к месту прописки в Москву. Возили москвичей на заготовку дров, водили плоты с лесом для столицы. Не раз судно обстреливали вражеские самолёты. Осенью того же года, едва Михаилу исполнилось 18 лет, он был назначен командиром противотанкового орудия. Боевое крещение получил во время Орловско-Курской битвы. Затем участвовал в освобождении Белоруссии и Прибалтики.

В Белоруссии возле деревни Холявка противотанковая батарея приняла на себя удар во много раз превосходящих сил противника, рвущегося из окружения. Батарея стояла насмерть. Но врага не пропустила, сдерживала до подхода наших танков. Весь личный состав батареи был представлен к наградам. Михаил Богомолов удостоен ордена Славы III степени. Затем начались бои за освобождение Литвы. С боями прошёл до Риги. В районе станции Эргли состоялся его последний бой.

Остались записи Михаила Петровича о последствии того боя: «В медсанбат меня привёз на «студебеккере» шофёр нашего орудийного расчёта. Помню, когда меня клали в кузов машины, от резкой боли я очнулся и услышал слова заряжающего Зибелина: «Прощай, товарищ старший сержант, отвоевался».

Ранение оказалось слишком тяжёлым: левая стопа едва держалась на небольшом кусочке кожи, правая полностью раздроблена. К тому же, как рассказал потом при встрече командир огневого взвода, меня перевязали не сразу после ранения, а несколько позднее, когда отбили контратаку танков, поэтому у меня была большая потеря крови, что сыграло роковую роль. Началась газовая гангрена обеих ног. Омертвела правая стопа, и врачи, спасая мне жизнь, пошли на ампутацию. Две недели я находился в состоянии агонии. На несколько минут приходил в сознание и снова впадал в забытьё. Десять месяцев провёл в госпиталях. Добрым словом вспоминаю ленинградцев из госпиталя на Невском проспекте.

– Не отчаивайся, солдат, – поддерживали они меня, – сделают протезы, будешь ходить.

Вскоре я был отправлен в Иркутск на протезирование. Однако мои культи оказались непригодными для ношения протезов – слишком большие рубцы. Предстояла реампутация обеих ног.

День Победы встретил в Иркутске. К этому моменту уже стал понемногу ходить на протезах. Вскоре прошёл комиссию по инвалидности первой группы. В первых числах июня 1945 года меня с сопровождающей отправили поездом домой. Девять суток ехали до Куйбышева, оттуда пароходом до Балакова. В родное село Новониколаевку ехали на сельповской полуторке.

Шёл мне в ту пору 21-й год. Младшие сёстры радовались моему возвращению, а мать украдкой утирала уголком платка горькую слезу. Ещё бы: старший сын Николай, что был первым кавалером ордена Ленина в Балаковском районе, погиб под Сталинградом, второй сын Василий ушёл в армию в 1938 году и не вернулся, младший сын стал инвалидом без обеих ног. Ночами, прячась от людских глаз, тренировался в ходьбе на протезах. Днём, когда все уходили на работу и мы оставались вдвоём с 95-летней бабушкой, я садился за гармонь. Впоследствии стал играть на баяне. По вечерам выходил со своей гармонью, собиралась молодежь. Почувствовал, что я нужен людям. А однажды председатель сельсовета и парторг сказали: «Принимай-ка, брат, избу-читальню и командуй молодежью».

К сказанному следует добавить: Михаил Петрович не обижался на свою судьбу, ведь многие его однокашники по школе ушли на фронт и не вернулись – вот беда. У него жизнь сложилась благополучно: женился, воспитал детей. До последних своих дней был внештатным корреспондентом газет «Огни коммунизма», а затем «Волжской нови». Рассказывал о военном времени и об однополчанах, о земляках – участниках Великой Отечественной войны – живых и мёртвых, но оставшихся в нашей памяти. Писал о войне ярко, но без прикрас, он знал, что такое война.

По собственной инициативе Михаил Петрович собрал в Москве оставшихся в живых воинов 731-го отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона. И приобретя опыт внештатного нашего корреспондента, взялся за написание книги «Долг солдата» о своём славном дивизионе. Книга вышла. А свой долг солдата командир орудия Богомолов выполнил с честью, как на фронте, так и в мирной жизни.

Анатолий ЛУШНИКОВ
(очерк из книги Анатолия Ивановича)