Общество

Полный стабилизец, о котором неустанно говорили реформаторы, уже наступил?

–Интересный Балаково: лихие 90-е–

Несмотря на крайнюю напряженку с деньгами, многие балаковцы любили ходить в конце 90-х на рынки: на людей посмотреть и себя показать, да и прикупить заодно что-нибудь... Особой популярностью пользовался у горожан рынок в 4Б микрорайоне. Туда в базарные дни стекался народ со всего Балаково, но  особое предпочтение рынку в 4Б отдавали жители новых микрорайнов, в  то время как обитатели жилгородка из-за принципа посещали «свой  рынок» в старом городе, где сейчас расположен ТЦ «Старград». Туда в один из воскресных дней направилась и я. Дело было в конце ноября 1998 года.

Первое, что поразило, так это убогость предлагаемого ассортимента. Продавцы объяснили сей казус тем, что в Москве цены резко пошли вверх, товар оказался дороже, чем в Балаково, поэтому многие челноки вернулись домой несолоно хлебавши. А на прилавках – все, что осталось с прежних заездов.

Мда-а… А что осталось-то? Неуверенно оглядываюсь по сторонам в поисках зимней одежды и обуви. Ага, вот куртки мужские на синтепоне – по 400 рублей, мужские ботинки – по 280-350. Не, мои мужчины точно такое носить не будут! Иду дальше. Женские  сапоги – тоже сплошное убожество.

– Почем, «красота»? –  спрашиваю.

– 500 рублей! – радостно отзывается мужичок в потертой дубленке. – Но для вас 450!

–  Спасибо, не надо! Хотя вот эти сапожки, высокие, на платформе, я бы, пожалуй, взяла! Сколько просите?

Мужик расплывается в улыбке:

– Тыща семьсот!

– А для меня?

– Полторы!

– Ну, хорошо, я подумаю!

–  Скорее думай, красавица! А то ведь вмиг разберут!

– Ага.

Мужичок, утративший ко мне интерес, достал из кармана дубленки чекушку  и принял  «боевые 100 грамм» на грудь. А меня заинтересовали невесть откуда взявшиеся на этом рынке иностранцы. Да не из какого-нибудь ближнего зарубежья, а, судя по разговору, французы. Их было двое – мужчина и женщина, и выбирали они пуховый платок. «Наверное, в качестве сувенира из России», – подумала я.

Ну да, традиционных русских матрешек в продаже поблизости не наблюдалось, так что пуховый платок – самое то…

Покупка обошлась им в 280 рублей. Иностранцы остались довольны и принялись благодарить продавшую им платок балаковскую бабушку:

– Мерси боку, мадам!

Бабуля, явно не владеющая французским, в  замешательстве переспросила:

–  С какого еще боку?

Стоявший рядом парень, торгующий пуховиками, расхохотался и, заметив мой интерес к этой забавной сценке, рассказал анекдот:

– Франция. Париж. Мужик заходит в аптеку: «Дайте мне, пожалуйста, черный презерватив» –  «А почему черный?»  – «Понимаете ли, у моей любовницы умер муж…» – «О, мсье! Как это тонко…»

Мы посмеялись вместе. После чего мое внимание привлекла шубка из козлика, между прочим, серого, по 1900 рублей. Вообще, надо сказать, шуб было немного – 3-4 на весь базар. Из кролика –  по 2300, мутоновая –  за 800 рублей и непонятно из чего – 1,5 тыс. рублей.

Одна тетка в толстом вязаном свитере, с накинутой поверх него замшевой безрукавкой, продавала зимние пальто по 1100 и выше. Покупатели подходили, трогали руками, однако дальше примерок дело не шло. На мой вопрос: «Может, еще не сезон?» продавщица, пыхтя сигареткой, ответила: «Да нет, просто у людей денег нема…»

– Полный стабилизец, о котором так долго говорили реформаторы, похоже, уже наступил, –  вклинился в наш разговор интеллигентного вида мужчина.

–  Эт точно! – согласилась с ним тетка. – Примерять и покупать, как говорят в Одессе, –  две большие разницы. Вон, гляньте, у прилавка с шапками такая же картина.

И действительно, люди подходили, надевали шапки, смотрелись в зеркало и отходили. Повеселил мужичок, крутившийся возле лисьей шапки с хвостом:

– 400 рэ – это уж слишком! Может, она, лиса эта ваша, бешеная была?

– Не нравится – не берите! – пыталась от него отвязаться молоденькая продавщица. Но не тут-то было!

– И вообще, на фига мне хвост? Давай без хвоста за 300 рублей, – продолжал гнуть свою линию мужичок.

– А ну-ка, отстал от нее и пошел на выход! – вступился за девушку крепкий парень в  кожаной куртке-косухе.

–  А я че? Я ниче! – ретировался мужик.

Вслед за ним засобиралась и я. Будет о чем в газетке написать. А лет этак через 20 вспомнить…

Ольга КАДАЕВА

Back to top button