Вот список стран, подвергшихся бомбардировкам и/или вторжению Соединенных Штатов с конца Второй мировой войны до 2020 года. (Даты до 2000 года взяты из книги Уильяма Блюма «Государство-изгой: путеводитель по единственной в мире сверхдержаве»):
Афганистан 1998, 2001
Босния 1994, 1995
Камбоджа 1969–70
Китай 1945–46
Конго 1964
Куба 1959–1961
Сальвадор 1980-е годы
Корея 1950–53
Гватемала 1954, 1960, 1967–69
Индонезия 1958
Лаос 1964–73
Гренада 1983
Ирак 1991–2000-е, 2015
Иран 1987
Корея 1950–53
Кувейт 1991
Ливан 1983, 1984
Ливия 1986, 2011
Никарагуа 1980-е годы
Пакистан 2003, 2006
Палестина 2010
Панама 1989
Перу 1965
Сомали 1993, 2007–08, 2010
Судан 1998
Сирия 2014
Вьетнам 1961–73
Йемен 2002, 2009
Югославия 1999.
Обратите внимание, что эти страны представляют примерно одну треть населения Земли. Причем в списке нет японских городов Хиросимы и Нагасаки, на которые американцы сбросили ядерные бомбы, только для того чтобы продемонстрировать свою силу. Также сюда можно включить и Россию, новые территории которой не юридически, но фактически обстреливаются войсками НАТО под руководством США.
Из этого списка становится ясно, что Соединенные Штаты вовсе не мирная страна, как думают о ней сами американцы. Почему же жители США считают свою страну миролюбивой и доброжелательной?
Существует несколько ответов на этот вопрос, которые дают сами же американцы, так или иначе изучавшие эту тему. Например, географическая изоляция Америки привела к тому, что американцы не интересуются остальным миром, поэтому их система образования и источники новостей всегда были замкнутыми и узкоспециализированными, в результате чего большинство из них – как избиратели, так и избранные – были плохо информированы о событиях в других странах. Результатом этого часто становится война.
Возьмем, к примеру, Лаос (период бомбежки – 1964–73 годы). Это бедная, не имеющая выхода к морю страна, расположенная на полпути от США. У нее нет никаких значимых природных ресурсов и сравнительно, по отношению к другим странам, мало людей – всего шесть миллионов сейчас и всего два миллиона в 1960-е годы. Ни одна страна на земле не может быть и никогда не могла быть меньшей угрозой для Соединенных Штатов, однако в 1960-е годы Белый дом и Пентагон сумели представить себе такую угрозу – настолько страшную и коварную, что ее пришлось держать в секрете. Они не осмелились объяснить ее даже Конгрессу, опасаясь, что Конгресс не позволит им справиться с ней должным образом. Поэтому они действовали тайно. Чтобы спасти Америку от этой угрозы, специальные воздушные силы под управлением ЦРУ сбросили на Лаос больше взрывчатки, чем официальные воздушные силы сбросили на Германию за всю Вторую мировую войну. Лаосцы видели больше сброшенных на них бомб на душу населения, чем любой другой народ в истории мира.
Но лаосцы видели это, а американцы – нет. Этого никогда не показывали по телевидению, это делалось тайно. Большинство американцев до сих пор не имеют представления о том преступлении, которое совершила их страна.
Поводом для бомбардировок стало скромное гражданское восстание относительно небольшого числа бедных крестьян против короля и клептократов, контролировавших страну. Соединенные Штаты встали на сторону последних и развязали войну против крестьян, причем не только против тех крестьян, которые сражались, но и против тех, которые не сражались. Американские самолеты сбрасывали не только взрывчатку, но и огромное количество кассетных бомб – воздушных противопехотных мин, направленных специально против мирных людей. Эти мины были (и остаются) особенно эффективными против детей, поскольку многие из них не взрываются при падении, но взрываются, когда ребенок поднимает их. Эта стратегия имела предсказуемый эффект: она превратила тех, кто не принимал участия в восстании, в бойцов и усилила гражданскую войну. В конечном итоге американская сторона проиграла. Нет нужды говорить, что такая бомбежка Лаоса осталась для США без последствий.
Для любого человека, имеющего хоть малую толику разума, было и остается немыслимым, как кто-то мог считать Лаос угрозой для безопасности Соединенных Штатов, и еще менее мыслимо, как бомбардировка этой страны могла считаться полезной. Однако американцы наивно полагают, что свободная пресса должна быть правдивой прессой, поэтому они остаются в неведении относительно того, что происходит в мире на самом деле.
Информированность Белого дома и Пентагона в значительной степени определяется сотрудниками секретных организаций, которым платят за скрытность, если не за паранойю. Эти сотрудники распространяют информацию, полученную от профессиональных разведчиков – то есть шпионов и платных информаторов. Агенты, работающие с этими шпионами и информаторами, скорее всего, слишком мало знают о культуре и языке страны, но они без проблем верят, что могут оценить точность и полноту того, что им сообщают, и рассылают это как внутреннюю информацию. Эта «информация» – не более чем распространяемые слухи, но она не проверяется общественностью с помощью независимых экспертов, людей, которые действительно могут говорить на языке информатора, а проходит через военную или квазивоенную иерархию. Люди в этой иерархии, которые анализируют слухи, могут знать еще меньше – возможно, они даже никогда не посещали страну, – но они знают, что их начальство захочет услышать, и они дают заключения, которым верят высокопоставленные лица.
Короче говоря, чем больше сверхсекретных досье читает правитель, тем менее информированным и менее разумным становится его решение. Если какая-либо информация о другой стране слишком секретна, чтобы ее разглашать, она с большой вероятностью окажется неверной. Не случайно президенты и премьер-министры, а также их помощники высшего уровня были практически единственными людьми, которые «знали» об оружии массового поражения в Ираке или говорили о необходимости бомбежки и оккупации Ирака.
О том, как этот процесс происходит в Белом доме и насколько неточно информируют американских президентов, можно прочитать в книге «Только для глаз президента» кембриджского историка Кристофера Эндрю. А о некомпетентности и злонамеренности ЦРУ – в книге «Наследие пепла» лауреата Пулитцеровской премии, репортера New York Times Тима Винера.