Странный пророческий разговор о России на саратовском вокзале
В самом начале 90-х на автовокзале в Саратове, где из музыкального центра ларька громыхала популярная в то время песня Михаила Муромова на стихи Ларисы Рубальской «Странная женщина», задумчивая пожилая женщина интеллигентного вида, сидевшая рядом со мной на лавочке у выхода из вокзала, вдруг сказала то ли мне, то ли сама себе: «А ведь это он о нашей стране поет».
Я, тогда еще очень молодой человек, студент, воспринимавший эту песню как личную грустную историю, сначала не понял, о чем это говорит пенсионерка, а потом задумался и задал естественный простой вопрос: «В смысле?»
«Ну как же, – ответила женщина. – Разве вы не слышите? Всё о нас, о простых людях, гостях в своей стране».
«Почему гостях? Мы здесь живем. Мы не гости – мы дети. А в песне вообще про любовников», – возразил я, студент гуманитарного факультета вуза.
«Ну да, дети. Все мы дети. Конечно, дети страны. Но есть такие матери, которые, бывает, крылья сложат, про детей своих не то что не помнят – не до них им. Вроде живы, ну и слава Богу. Помрут – ну что ж, бывает. Одна грусть у таких женщин в душе да печаль. И получается, что дитя – как чужой в своей семье. Как незваный гость. И любит он мать свою – и чувствует отстраненность, хочет уехать прочь, да невмоготу или некуда», – ответила лавочный философ.
«Ну, не знаю», – тоном в стиле «да уж» Кисы Воробьянинова сказал я, дабы прекратить этот не совсем понятный для меня разговор.
«А вы вслушайтесь, молодой человек. Да поживите с моё», – не унималась собеседница.
«До пенсии мы вряд ли доживем», – ответил я, как все молодые люди, для которых старость и пенсия кажется чем-то нереальным (и как в воду глядел, не подозревая о будущих происках нашего правительства по постоянному увеличению пенсионного возраста.)
«Да пенсия тут ни при чем. А вот жизнь все расставит по своим местам», – заключила философ и замолчала.
После продолжительного молчания то ли от скуки, то ли от любопытства я неожиданно спросил: «А расправит она крылья когда-нибудь?»
«Расправит когда-нибудь. Да улетит», – загадочно ответила полусумасшедшая.
«Куда?» – удивился я.
«А куда сейчас все улетают? За границу».
Тут к моей собеседнице подошла не менее интеллигентного вида «божий одуванчик», и они куда-то засобирались.
А у меня до автобуса в Балаково было еще полчаса, и я сидел на лавочке и пытался осмыслить этот странный разговор. Но осмыслить его тогда не получилось.
Недавно, услышав «Странную женщину» в исполнении Муромова, я вдруг отчетливо вспомнил этот разговор и даже почему-то вязаную крючком сумочку этой женщины.
И, как всегда при воспоминаниях, попёрли ассоциации, перехлестнувшиеся с днем сегодняшним.
«А ведь улетела!» – всплыли в памяти пророческие слова сумасшедшей пенсионерки.
Михаил ШМЕЛЕВ